Театр открыл сезон смелой постановкой забытой оперы Прокофьева, полной тайн и страстей.
Театр «Геликон-Опера» ознаменовал начало нового сезона яркой премьерой — оперой Сергея Прокофьева «Маддалена». Эта ранняя, но глубоко интригующая партитура с детективным прошлым стала настоящим событием для ценителей музыкального искусства. Дирижёр Валерий Кирьянов, режиссёр Илья Ильин и художник Ростислав Протасов перенесли действие в мистическую и роскошную атмосферу Венецианского карнавала, пронизанную пороками и безудержными страстями. Примечательно, что зрители оказались не просто наблюдателями, но и непосредственными участниками этого карнавального водоворота.
До начала основного действа, ничего не подозревающие посетители театра прогуливаются по фойе, ожидая открытия дверей Колонного зала Шаховской. Однако вместо приглашения в зал, фойе начинает наполняться загадочными персонажами: элегантные дамы и кавалеры в чёрных одеяниях, причудливых головных уборах и венецианских масках пускаются в утончённый танец. Это пространство чудесным образом трансформируется в сцену карнавала, где главную роль играет баронесса Франческа (Ксения Лисянская). Она повествует одну из старинных венецианских легенд – о прекрасной Паоле, которая, видя своё отражение лишь в искажённых зеркалах, поверила в собственное уродство. Артисты Вагиф Турабов, Кристина Мунтяну и Николай Пацюк мастерски разыгрывают эту интермедию в духе комедии дель арте. Под звуки произведений Респиги, Джезуальдо и Генделя, зрители погружаются в атмосферу барокко, а голос контртенора Вагифа Турабова вызывает ассоциации с традициями кастратного пения. Глубина такого погружения настолько велика, что, переместившись в зал, публика легко воспринимает модернистскую партитуру ХХ века сквозь призму барочной стилистики.
В современном мире кажется маловероятным обнаружение совершенно новых страниц в истории музыкальной культуры, особенно когда речь идёт о таких гигантах XX века, как Сергей Прокофьев. Однако судьба оперы «Маддалена» – это истинный музыкально-исторический детектив. Написанная Прокофьевым в 1913 году, когда ему было немногим более 20 лет и он ещё был выпускником Петербургской консерватории, «Маддалена» уже демонстрирует яркий индивидуальный стиль композитора и направление его творческого поиска. Будучи учеником Римского-Корсакова и Лядова, Прокофьев смело отошёл от эстетики своих учителей. Сегодня особенно интересно прослеживать в этой партитуре его узнаваемые прокофьевские обороты, скрывающиеся за экспрессионистскими всплесками в духе Рихарда Штрауса, импрессионистскими красотами Дебюсси и вокальными линиями, вдохновлёнными Мусоргским. В своё время постановка оперы не состоялась. Причиной послужила небывалая для того периода сложность музыкального языка, которая оказалась непосильной для певцов, особенно молодых, – это было определённо не «Евгений Онегин». Ноты сохранились лишь в виде клавира, оркестровка не была завершена, а затем и вовсе исчезли. Дальнейшая бурная жизнь композитора – отъезд за границу, творческое соперничество со Стравинским, возвращение в СССР, интеграция в официальную советскую культуру, создание новых масштабных оперных, балетных и симфонических произведений – возможно, заставила Прокофьева забыть об этой 45-минутной опере.
Но, как гласит известная поговорка, рукописи не горят. Британский композитор Эдвард Даунс мастерски оркестровал клавир «Маддалены», следуя стилистике позднего Прокофьева. Мировая премьера обновлённой оперы состоялась в 1981 году. И кто бы мог подумать, что с этого момента её станут часто исполнять? Но нет. До сих пор «Маддалена» остаётся редким гостем на сценах русских театров. Именно поэтому её включение в репертуар «Геликон-Оперы» стало настоящим подарком для поклонников творчества Прокофьева.
В постановках, реализуемых в зале Шаховской, уже сформировались определённые сценические принципы, обусловленные уникальностью пространства. Оркестр располагается в глубине, отделённый от сцены полупрозрачным занавесом. Сценический подиум представляет собой небольшой квадрат в центре зала, окружённый зрительскими местами, образующими каре. Артисты находятся в непосредственной близости от публики. Зрители ощущают их дыхание, различают мельчайшие детали мимики, грима и костюмов. Это совершенно особый формат театра, привычный для драматических постановок, но поистине эксклюзивный для оперы.
Маддалена, воплощённая Ольгой Толкмит, предстаёт перед нами как красивая, рыжеволосая, пылкая и исключительно эротичная героиня. Именно эротика является ключевым элементом, определяющим накал и напряжённость оперного действа. Сцена между Маддаленой и её мужем Дженаро (Давид Посулихин) – это мастерски выполненный пример высокохудожественных предварительных ласк. Влюблённые супруги достигают вершины эротического возбуждения, используя исключительно музыкальные средства, что позволяет им не нарушать границы хорошего вкуса и сохранять даже видимость целомудрия.
Однако с самого начала становится очевидным, что с Маддаленой что-то не так. Когда на сцене появляется Стеньо (Дмитрий Янковский), друг Дженаро, чьё состояние можно охарактеризовать как «маниакальный психоз», все тайны раскрываются. Маддалена ведёт двойную жизнь: она одновременно любящая жена Дженаро и анонимная любовница Стеньо. А возможно, и не только его. Таким образом, XX век предлагает свою интерпретацию любовного треугольника, где женщина не просто свободна в выборе объекта любви (как это уже делала Кармен), но и может без каких-либо моральных ограничений предаваться наслаждениям. Неслучайно либретто оперы было написано некой светской дамой Магдой Орловой – возможно, не шедевр с литературной точки зрения, но зато какой яркий предвестник «Нимфоманки» Ларса фон Триера из русского Серебряного века.
Исполнение артистов отличается филигранностью. Им великолепно удаётся совмещать экспрессионистские акценты, заложенные в музыкальном материале, с психологической достоверностью и точностью. Это, конечно, не бытовая, а истинно оперная точность, органически сочетающая в себе пафос и пассионарность.
Оркестр под управлением маэстро Кирьянова виртуозно исполняет непрерывный поток контрастных по эмоциональному содержанию и фактуре эпизодов, демонстрируя мастерски сыгранные соло и мощные тутти. В кинематографе, благодаря Эйзенштейну, подобный приём получил название «монтаж аттракционов». Оркестровка Даунса идеально соответствует музыкальной драматургии XX века, предполагающей стремительный ритм смены событий. Валерий Кирьянов безупречно ощущает и контролирует этот ритм, увлекая за собой музыкантов, солистов и всю аудиторию.
В кульминации оперы мужчины, охваченные ревностью, убивают друг друга. Маддалена при этом остаётся отнюдь не опечаленной. Напротив, она чувствует удовлетворение, занимая своё место в ряду безнравственных женских персонажей оперной музыки жестокого XX века, таких как Саломея и Катерина Измайлова.
