Валерий Фокин поставил спектакль по повести Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича»
Театр Наций представил премьеру постановки Валерия Фокина «Обыкновенная смерть», которая стала его дебютной работой на этой площадке. В основу спектакля легла повесть Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича», адаптированная Анастасией Букреевой. Уже с первых минут зрители погружаются в состояние глубокого потрясения, ведь Евгений Миронов, исполнивший центральную роль, решился на уникальный и смелый шаг, избегаемый многими его коллегами.
Малая сцена превращена в камерный траурный зал: стены массивны и мрачны, посредине — еще незанятый катафалк, в напольных вазах — искусственные цветы. Зрительские букеты темных роз органично вплетаются в общую скорбную атмосферу. Сценография Алексея Трегубова намеренно лишена индивидуальности и максимально функциональна. В черных одеждах суетятся люди, ожидая усопшего. Затем рабочие сцены вносят гроб, на их униформе читается надпись «Ритуальные услуги». Остальные персонажи, одетые в костюмы своего времени, дополняют картину. Примечательна современная деталь: у одного из присутствующих раздается звонок мобильного, заставляя зрителей искать забывчивого владельца. Этот незнакомец, подобно стороннему наблюдателю, будто ведет отсчет уходящего времени.
Когда гроб установлен и его крышка открывается, наступает момент жуткой неожиданности: на смертном одре лежит Евгений Миронов, исполняющий роль судебного чиновника Ивана Ильича. Такая смелость актера поражает, и этот ход срабатывает безупречно, погружая публику в состояние непрерывного шока.
Траурная мелодия, будто с заезженной грампластинки, наполняет пространство, создавая симфонию звуков, шорохов и едва уловимых отголосков минувшей жизни. Этот прием напоминает о музыкальных партитурах ранних спектаклей Валерия Фокина, в частности, о «Нумере в гостинице города NN» 1990-х годов, которые так завораживали. Реакция зала неоднозначна: кто-то испытывает ужас, кто-то – смех. В памяти всплывают слова Киры Муратовой о том, почему дети порой неестественно смеются на похоронах – из-за неловкости и незнания, как себя вести. Теперь же и взрослая аудитория демонстрирует подобную детскую реакцию. В отдельные моменты происходящее становится трагикомичным, словно «веселые похороны», но это ощущение приходит не сразу.
Коллеги Ивана Ильича (Кирилл Быркин, Антон Ескин, Владимир Белостоцкий), с блестящими лысинами, монотонно произносят одни и те же фразы: скорбят по усопшему, выражают надежду на его выздоровление и немедленно задаются вопросом о замещении вакантной должности. Доктор (Авангард Леонтьев), которого герой Миронова называет «то-то и то-то», находится в замешательстве, ставя неясные диагнозы и леча непонятно от чего. Прекрасная жена (Марьяна Спивак) и дочь Лиза (Глафира Лебедева) плачут, но их дальнейшая жизнь очевидна: вскоре они отправятся в театр на Сару Бернар и займутся своими делами. Поразительно, насколько они схожи – будто принадлежат к иной породе. Иван Ильич, кажется, только сейчас осознает это. Рядом с ним, словно натянутая струна, стоит статная сестра, которую Елена Морозова играет удивительно выразительно и пластично, практически без слов. Вскоре Иван Ильич встает из гроба, но его никто не замечает. Родственники продолжают скорбеть, а коллеги – выражать сожаление, в то время как он вглядывается в их лица, задаваясь вопросом, почему именно он умирает, а не они.
Затем на сцене появляется человек в белой рубашке, поразительно похожий на Ивана Ильича, который начинает подниматься по лестнице, чтобы поправить гардину. В этот момент происходящее приобретает черты безумия. Роль Двойника, эфемерной копии Ивана Ильича, превратившегося в бесплотный дух, Леонид Тимцуник исполняет легко и танцевально. Его грим настолько искусен, что он становится двойником Евгения Миронова, даже их затылки идентичны. Иван Ильич прокручивает свою «последнюю ленту Крэппа», наблюдая за собой со стороны. Миронов мастерски и тонко передает внутреннюю смятение героя. Он произносит слова очень тихо, и нужно прислушиваться к его одинокому голосу. Проклятая гардина! Кажется, именно с нее начались болезнь и ранняя кончина. Так любая случайность может обернуться началом конца, полностью изменив судьбу. Иван Ильич неоднократно повторяет, что его жизнь была «легкой, приятной, приличной». Почему же смерть избрала именно его?
Позже на сцене возникают вагоны метро, станция «Площадь Ильича». Внутри – вся живая родня и сослуживцы. Они наперебой выкрикивают абсурдные советы: лечиться иконами или в сталактитовых пещерах. Этот хаос доводит Ивана Ильича до отчаяния, ему хочется закрыть уши. В духе строк Державина «Где стол был яств, там гроб стоит», рядом с катафалком появляются богато накрытые столы. Люди едят и пьют, совершенно забыв об усопшем, обсуждая мирские дела, вплоть до того, что в театре идет «Чайка».
Лишь в детстве сохраняется истинная естественность и правдивость, что наглядно демонстрирует сын Васенька, остающийся у гроба, пока остальные поглощены поминальной трапезой. Кроме него, только простой человек Герасим (Никита Волков) проявляет подлинное сострадание, понимание и глубокое сочувствие.
Поразительные кадры кинохроники похорон Льва Толстого, где толпы людей, подобно огромному рою, движутся в траурной процессии за гробом, а затем наступает стоп-кадр, тишина и вечный покой у яснополянской могилы, где нет ни души, — это состояние всеобъемлющего одиночества Евгений Миронов сумел передать с грандиозной силой. Валерий Фокин комментирует: «Ключевая идея нашего спектакля — раскрыть, как суетное, механическое, наполнен лишь внешними событиями, но не подлинными делами, существование человека блекнет перед лицом смерти. И именно в эти последние мгновения к нему приходит осознание своего истинного предназначения, происходит нравственное обновление души». Он цитирует Толстого: «Прошедшая история жизни Ивана Ильича была самая простая и обыкновенная, и самая ужасная» — с этих слов начинается жизнеописание героя. По Толстому, эти понятия равнозначны. История Ивана Ильича — лишь один из примеров универсального принципа: его жизнь ужасна настолько же, насколько ужасна жизнь любого, кто живет неосознанно, «как все».
Сотрудничество Валерия Фокина и Евгения Миронова охватывает несколько театральных проектов, начиная с «Карамазовых и ада» (1995), за которым последовали «Последняя ночь последнего царя», «Ещё Ван Гог…», а также фильм «Превращение» (2002) по Кафке, где Миронов воплотил образ насекомого без использования спецэффектов. Теперь их объединил «коридор памяти» по Толстому. Тема эта не нова для Фокина, он обращался к ней неоднократно. В «Литургии Зеро» (2012) по Достоевскому, герой Алексей Иванович также блуждал по лабиринтам сознания, двигаясь от неизбежного конца к истокам, и был обречен на полное одиночество. В научно-фантастическом фильме «Петрополис» (2022) персонаж Фокина возвращается в места, где когда-то бурлила жизнь, ныне превратившиеся в обитель призраков. На съемочной площадке с точностью воссоздали токийское кладбище, отправляя зрителя в параллельные реальности. Алексей Трегубов тогда также создал «коридор памяти» для главного героя. Однако достичь той глубины, что была явлена в новой постановке Театра Наций, ранее не удавалось. Этим спектаклем Валерий Фокин создал одну из своих вершинных работ.
